Отправлено: 03.07.11 15:58. Заголовок: [12.01.2023 г.] Реинкарнация для новичков.

Желаемое название темы: Raven Hill. Родовое поместье Сазерлендов.
Время действия: 12 января. После заката.
Место действия и его примерное описание: Гостинная с налетом вековой пыли.
Действующие лица: Уолтер Сазерленд, Валькирия Уайлд, Завулон Фангорн.
Ситуация:
- Мистер Фангорн, познакомьтесь с Лордом Воландемортом. Лорд Воландеморт, познакомьтесь - ваше новое тело.

/ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН/

 Отправлено: 03.07.11 15:59. Заголовок: В Рейвен Хилле царил..

В Рейвен Хилле царила гробовая тишина, если не считать скрипа половиц под ногами мерящего шагами гостиную хозяина дома. Да и с кем разговаривать? Уж точно не с Волнадемортом, сидящим у тебя внутри и изнывающем от нетерпенья выбраться наружу. Спасибо, увольте. Темный маг уже и сам понял, что Уолтер для него не лучший вариант. Слишком много сопротивления с его стороны, слишком сильный дух, постоянно подпитываемый этим вечным чувством любви. И почему они все на ней так помешались? Дамблдор, просто гуру по всеобъемлющей любви, Поттеры, чтоб они были не ладны, а теперь и Сазерленд, который, как рассчитывал Воландеморт, был уже слишком пленен Темной стороной магии, чтобы постичь это чувство. Но, как он разочарован..
Конечно, у Сазерленда были свои слабые стороны, надавив на который Реддлу было легко заполучить над ним контроль. Старые раны ведь не заживают до конца, и, если знать, где сыпать соль, это пошатнет дух даже самого сильного человека. Потери близких людей, несчастливая любовь, одиночество, да зачем вдаваться в подробности, вы и так уже не лучше самого Воландеморта знаете историю Уолтера. Однако, сейчас в этих самокопаниях не было необходимости, ведь он, Темный Лорд, позволил заключить с собой сделку, позволил найти себе послушного слугу, который на добровольных началах отдастся ему в распоряжение свое тело. А потому, гораздо благоразумнее не тратить свои силы попусту. Душевные силы, я имею ввиду. Так было написано и в книге «наитемнейшей магии», которую они (Уолтер, Валькирия и Воландеморт, само собой) взяли на вооружение чтобы воплотить свой план в жизнь. Тут и к помощи диадемы Кандиды Когтевран прибегать не было нужды, ведь уж кто-кто и смыслит что-то в дроблении душ и заключении из в другие сосуды, так это само собой Воландеморт, проделавший этот ритуал уже добрых семь раз. Он-то и посоветовал воспользоваться этой книгой, которую им любезно предоставила запретная секция хранилища МинМагии. Как вы понимаете, без должного разрешения администрации. Но это уже не важно.
Портал в виде дверной ручки налился голубоватым светом как раз в тот момент, когда Уолтер зажигал последние свечи по периметру комнаты. Они с Валикирией решили, что это будет самым разумным решением, не открывая ни Воландеморту, ни его будущему телу способов защиты дома. Поэтому, с того момента, как Уолтер вернулся от мисс Уайлд, он и она проникали в дом исключительно через порталы. Дверь отворилась, пропуская в комнату ту, от чего появления уголки губ Уолтера дернулись вверх – Валькирию, а так же мужчину, о котором в последнее время достаточно много судачили в «ежедневном пророке».
- Добрый вечер. – Произнес Уолт, зажигая последнюю свечу спичкой (его волшебная палочка до сих пор была спрятана Валькирией на всякий пожарный, если Воландеморт вдруг решит ни с того ни с сего довести до конца начатое дело над мистером Поттером.), после чего кинув спички на стол, подошел к новоприбывшим.
- Как я понимаю, мистер Фангорн. – Протянул Уолтер руку бывшему заключенному, попутно изучая человека, внешность которого вскоре обзаведется новым именем. От его взгляда не ускользнули ни залегшие под глазами синяки, ни впалые щеки, ни понурившаяся осанка. Если так выглядят люди, которым нечего терять, что ж, тогда это все объясняет. Но Уолтер все равно не мог понять, как Завулон решился на такой шаг, ведь лично ему, Сазерленду, альтернатива страстного поцелуя с гнильем в балахоне выглядела гораздо притягательнее, нежели веки вечные, или сколько там еще проживет Воландеморт со своей необычайной живучестью, проведенные под гнетом сукина сына Реддла. Ну, на крайняк, если тебе так дорога своя душа, вполне можно было уже давно повеситься, утопиться, быть съеденным оборотнем или сбитым самолетом на метле. Ну или попросить кого-нибудь тебя прибить.. Но чтобы вот так и по доброй воле, нет, этого Уолтер не мог понять, пока вглядывался в глаза Фангорна.
- У меня все готово. Мы можем начинать, если никто не передумал. – «Никто» было адресовано в первую очередь Завулону, ведь Уолтер уважал его мнение, и, в сущности, всем сердцем желал, чтобы он передумал, несмотря на то, что это было крайне неблагоприятная перспектива для самого Уолтера. Но, услышав отрицание в ответ, он рукой указал на подготовленное место.
Гостинная выглядела следующим образом. Почти вся мебель была сдвинута к стенам, за исключением обеденного стола, на котором в открытом вид лежала книга с надлежащим обрядом и нужные ингредиенты. Напротив камина был постелен ковер, вокруг которого был очерчен круг и различные симфолы, которые мы, помятуя о технике безопасности, перечислять не будем. Ритуал уже был должным образом отрепетирован Уолтом с Валькирией, а потмоу каждый занял свое место – Валькирия у стола, чтобы руководить процессом, Уолт внутри круга, куда пригласил и Завулона. Закатав рукава и расстегнув верхние пуговицы рубашки, Уолт сел на ковер в турецкой манере. Фангорн последовал его примеру и уже через минуту они сидели спина к спине, ожидая, пока мисс Уайлд начнет обряд.
Уолт, предчувствуя скорое освобождение, медленно выдохнул и закрыл глаза.

 Отправлено: 05.07.11 13:19. Заголовок: Наверное, это было б..

Наверное, это было бы настоящим свинством со стороны мегеры, но она просто не могла не признать, что кровавые события, ознаменовавшие турнир Дуэлянтов мало её взволновали. Главное, Элис была цела и невредима, хотя сказать, что она пребывала в душевном порядке было нельзя - Киру очень беспокоил тот факт, что предвидения, которые валились на девушку с головой, могли слишком сильно истончить её энергию, но Лис была сильна, но всё же она была живой и ранимой, и Кира старалась сделать всё от себя зависящее, чтобы эти душевные раны не проникли чересчур глубоко в её душу. Однако, горевать над мистером Агости, как это не прескорбно, Валькирия не могла - у неё были дела похлеще, да и заботило её куда сильнее то, что юные пожиратели вели себя не многим менее демонстративно, чем в своё время, говаривали, на Кубке Мира по квиддичу во времена юности Гарри Поттера. Однако, с ними пусть проводит свои показательные беседы Гэвин, он точно не откажет себе в таком удовольствии - Кира же собиралась заняться иным. Кира чувствовала себя самой настоящей стервой - иначе и не скажешь, глядя на лицо Уолтера, всё ещё сомневающееся, словно у него над головой вдруг засветился нимб. А она чувствовала себя рядом с ним совершенно испачканной, грязной, но не собиралась говорить Уолтеру, какими именно методами она добилась согласия Фангорна. После того, как Гэвин, который и стал главной причины его препровождения в Азкабан, нашёл официальные способы снять обвинения с Завулона и вновь превратить его в честного добропорядочного гражданина,не успел тот вообще оценить степень своей радости, как радость эту ему обломала мисс Уайлд, которая в своей неизменной чёрной шляпе с широкими полями и с острой и нервной улыбкой ворвалась в его жизнь, чтобы сказать, что скоро, так или иначе, она будет закончена, так что обольщаться ему не стоило относительно причин своего освобождения. Но, что у него есть варианты. К сожалению, вариант просто взять и тихонько ползти на кладбище не устроил бы лично её - она старалась говорить деловым тоном, считая, что после того, как и свою смерть подписала будто бы очередной контракт, имела на это моральное право - потому, как в таком случае смерть эта будет лишена всякого смысла. И потому, если мистер Фангорн окажет сопротивление, ей придётся использовать Империус. Она говорила всё это будничным тоном, но пальцы её немного подрагивали, но ему, конечно, было не до того. Завулон смотрел на Киру во все глаза и просто тихо кивнул, попросив её продолжать. Кажется, он понимал, что бесплатный сыр может быть разве что в мышеловке. Итак, его вариантами оставались два не самых приятных - поцелуй дементора или же оказание им некой услуги, в виде взятого в аренду его тела для воскрешения Тёмного Лорда. Завулон молча смотрел на неё, не перебивая и не подавая никаких признаков согласия или отказа - он не был дебилом, чтобы не догадаться, что подобное соседство может плохо для него закончиться. Как и дойти до того, что раз эта строгая женщина вот так запросто говорит при нём о Том-Кого-Нельзя-Называть, планы на него у неё, наверное, грандиозные, и на самом деле Завулона никто и не собирался отпускать, перекинув его из одной тюрьмы в другую. Валькирия с трудом удерживала себя от того, чтобы отчаянно не искусать свои губы - она знала Гэвина чересчур хорошо, чтобы сообразить, что тот, после их разговора, непременно проверит полученный результат - но она не собиралась выказывать свои догадки, что тот наверняка устранит остатки души этого человека в угоду удобству Тёмного Лорда ни Завулону, ни Уолтеру. Как и рассказывать о том, что её просьба скорее смахивала на откровенный шантаж с примесью угрозы, так, что по факту выбора у него не оставалось никакого, хотя она старательно напустила тумана и создала его видимость. Хотя, по большому счёту, она не была такой уж дрянью, опять же, осознавая, что если она не зачитает Завулону его права и обязанности и не найдёт способ подействовать ему на мозги так или иначе - то это сделает Гэвин, и тогда всем им не поздоровится, особенно учитывая, что с Уолтом они решили провести процедуру не в воскрешающей комнате, потому, как всё же возвращаться туда было бы слишком опасно, ведь оба не могли знать, как те неупокоенные души вновь окажут на них своё влияние и, вероятно, второй раз не выпустят вот так запросто из своего сонного царствия. Итак, через то или иное количество времени, они с Завулоном стояли в особняке Уолта, который сейчас казался ей пронизанным смертельным холодом и вовсе не располагал к себе как в любой другой момент, просто из-за того, что теперь предстояло им сделать. Завулон сейчас выглядел немногим лучше изрядно потрепанного жизнью Гарри Поттера, однако, было что-то в его лице, что выдавало особую печать - дементоры - кажется, тут не требовался и поцелуй - он сломался и без него, и безо всех этих угроз - дементоры действовали на него слишком сильно и теперь в его глазах плескалось лишь полное равнодушие к собственному существанию. Всё, чего он хотел бы - как сказал он Валькирии - никогда больше не видеть дементоров. Ему всё равно было, что будет война и кто такой Тёмный Лорд. Просто не видеть дементоров. Только и всего.
Вы, Уолтер, наверное, думаете, что я ненормальный? В сущности так и есть. Но Вы, наверное, просто не видели их... поцелуй дементора гораздо хуже этой судьбы. А эта судьба - лучше жизни без счастья.
Губы Валькирии дёрнулись в нервном подобии улыбки. Она сейчас не смела смотреть на Уолтера, не смела с ним заговаривать и вообще ощущала себя немногим лучше вероломного Воландеморта. Но, как бы там не было, поворачивать назад она не собиралась, решительно указывая Завулону на ковёр и принимая свою позицию у стола с набором не самых приятных ингридиентов. Итак - глухо пробила полночь - в ночь на тринадцатое число, а за окном зловеще каркнул какой-то ворон, невидимый сквозь завесу зловещей тьмы, которую не мог пронзить даже луч, исходящий от снега мерным свечением. Кира взмахом волшебной палочки наглухо захлопнуло шторы, так что теперь только тёплый свет от свечей бросал на мужчин, находящихся в круге, зловещую тень. У неё сердце дрожало при мысли, что через какой-нибудь час сможет обнять своего Уолта. И совсем не трепетала от мысли, что вместо мистера Фангорна с его уставшим и таким по-тюремному давящим взглядом на них уставится пара жёлтых змеиных глаз. Она уже не боялась их так, как могла испугаться ранее - слишком высокая цена была уплачена за этот страх, что Воландеморт понимал и наверняка наслаждался этой своей маленькой властью над ними.
Ave Voldemort, morituri te salutant*.
Голос Валькирии звучал так, словно принадлежал не ей - по крайней мере, ей самой так показалось, хотя внешне всё оставалось чин-чинарём. Она мягко, бесшумно, словно это были и не ступни вовсе, а подушечки кошачьих лап, прошла по разом осиротевшей без мебели комнате, и подняла две свечи в канделябрах над головами сидевших на ковре, друг против друга, Уолта и Завулона, в этот момент огонь загорелся кровавым цветом и забурлил, будто бы превращаясь в подожённую жидкость. В настоящую кровь, которая проливалась на её пальцы, заставляя передёрнуться, потому, что ощущение было сродни тому, что за эту секунду она впитала в себя предсмертный ужас всех жертв Воландеморта и всех тех, кому ещё предстоит умереть. Но она удержалась, даж не желая думать, что ощущает в этот момент Уолт.
Leve fit, quod bene fertus onus**.
Кира продолжала немного дрогнувшим голосом, однако, совершенно уверенная в правильности их действий - ведь в этот раз они исправляли свою же ошибку, созданную в комнате воскрешений, в этот раз всё было правильно, а от своей паники она отвлекалась на то, чтобы в очередной раз прокручивать в голове последовательную правильность действий.
Tempus edax rerum***...
Она велела мужчинам полуприкрыть глаза и произнести те слова, что были отрепетированы многократно и с Уолтером и с Завулоном. Слова, которые должны были дать душе Воландеморта перебраться в иное вместилище. Разумеется, это было всего лишь началом, по книге - сразу после того, как они произнесут нужные слова, пламя свечей должно ороситься омерзительной зелёной вспышкой сродни Авады Кедавры и затем Кира должна приступить к самой малоприятной и опасной части - смешению ингридиентов зелья Вечной Жизни. Да уж, приятного действительно здесь мало, но она слишком хорошо понимала, для чего это делает и почему вообще её руки касаются такой тёмной магии, от которой, пожалуй, могли бы и отсохнуть.
Скрытый текст

*Здравствуй, Воландеморт, идущие на смерть приветствуют тебя. **Груз становится легким, когда несешь его с покорностью. ***Всепожирающее время...

 Отправлено: 06.07.11 13:10. Заголовок: - Я видел вещи и пос..

- Я видел вещи и пострашнее дементоров.
Не известно, услышал ли Фангорн слова Уолтера, который тот произнес, скорее всего, в разговоре с самим собой. Сазерленду в принципе было это безразлично, но, раз Завулон считает для себя это единственным выходом – что ж, это уже не забота Уолтера разубеждать его в этом. В нашем мире все относительно, и у каждого свои собственные понятия о жизни, страхе, любви. Один магл сказал как-то, что каждый может увидеть в другом ровно столько, сколько есть в нем самом. Меньше - возможно, но не больше. А Уолта жизнь порядком покидала по жизни, настолько, что даже смерть уже казалась ему хоть каким-то, но выходом, началом чего-то нового. Конечно, диадема не могла позволить заглянуть за ширму того мира, по ту сторону смерти, но некоторые представления о его сути Уолт уже имел. Но, на его несчастье, мудрость, путь к которой открывала диадема Ровены, отнюдь не окрыляла. Это была лишь временная иллюзия, которая рассыпалась в пыль, как только ты вникаешь в механизм самого бытия. Понимаешь в полной мере теорию относительности и закономерности случайностей, когда взмах крыльев мотылька над Атлантикой может спровоцировать вихрь, по силам которого стереть с лица Земли треть Европы. Что мы в ответе за каждое наше движение, каждое наше слово. И тем больший груз собрал себе Уолт собственноручно за всю свою жизнь, груз смерти, который теперь тянет его вниз со страшной силой и, если бы не Кира, он бы до конца так и не понял всей тяжести своего положения. И, уж точно, у него не было бы шанса попытаться спасти свою душу, без ее помощи.
Да, чтобы не говорил Фангорн, есть вещи и пострашнее дементоров.
Лица их озарились вспышкой красного пламени, и Уолт остро почувствовал радость внутри, но не свою, а Воландеморта. Уолт же не мог почувствовать такой радости, ведь, если что-то пойдет не так, если хоть на мгновение он потеряет контроль над происходящим, то есть отвлечется на что-то не относящееся к делу, результат может стать плачевным как лично для него, так и для всех присутствующих в комнате. И, как бы Уолтеру не хотелось оторвать душу Воландеморта от своей собственной, ему очень не хотелось бы, чтобы и его собственная душа разорвалась на части от напряжения и зависла бы в разных измерениях. Тогда разве что Богу будет доступно соткать его душу заново, но, у того и так дел невпроворот, будет он еще отвлекаться на Сазерленда.
Улыбка на его лице, такая привычная ему, появилась на его лице. И, абсолютно не под стать ситуации, Уолт поднял голову вверх и посмотрел на ту, что подарила его жизни другой смысл, игриво, насколько позволяла скопившаяся тоска на сердце, подмигнул ей. Если что-то пойдет не так, пусть она запомнит его таким. А он, был уверен, что даже если его душе суждено распасться на части, каждая из ее частичек всю оставшуюся вечность будет думать только об одном человеке - о его Кире.
- Tempus edax rerum... - прошептали ее губы, и он закрыл глаза, сохранив ее образ перед собой. Настал его черед.
- Release vobis a compedibus corporis *.. - жаль, что клятвы основаны на этикете, уж Уолт бы добавил красного словечка. - Damnatus in aeternum, sed erit vobis dies, et pulverem tuum capere reunion with terra**, - Как только Уолт закончил, слово взял Завулон, и, стоило последнему звуку вырваться из его уст, Комната озарилась зеленой вспышкой, а Уолт согнулся от жгучей боли внутри. Наверное, нечто похожее чувствует тот, кому без наркоза вскрывают грудную клетку изнутри, если такое возможно вообще в природе. Лицо его исказилось, а глаза в последний раз сделались желтыми, как у змеи.
Катись к черту, Реддл. - было последним, что помнил Уолт, прежде чем впал в состоянии комы, наступавшее в процессе использования Зелья Вечной жизни, которое Валькирия к этому времени уже подготовила. Душе надо было тоже отдышаться после того, как от нее оторвали кусок. Как бы то ни было, отторжение гораздо менее приятный процесс, нежели прирост, который Уолт в первые часы даже не заметил.

Скрытый текст

*Освобождаю тебя от оков своего тела. ** Проклятый во веки, да настигнет тебя день, когда прах твой воссоединится с землей.

 Отправлено: 06.07.11 14:23. Заголовок: Валькирию сотрясала ..

Валькирию сотрясала жуткая внутренняя дрожь, которая мешала ей сосредоточиться на смешении необходимых ингридиентов. Её сейчас всё раздражало - казалось, оба мужчины смотрели на неё слишком пристально, хотя она готова была поклястся, что они вряд ли видели её, думая каждый о своём. Они молчали, но будто бы говорили ей под руку так, что всё грозилось выпасть из рук. Она не ощущала себя виноватой в том, что сейчас должно было свершиться с Фангорном - ему просто не повезло оказаться по ложному обвинению в Азкабане. Так бывает. И ей остаётся только пожать своими точёными плечами и сделать свой выбор в пользу любимого, словно Богиня Судьбы, а Завулону просто шепнуть - извини. Это было бы до ужаса глупо, так что, разумеется, Кира молчала. Когда мужчины начали произносить словно пронизанные старинной охранной грамотой многозначительные слова, которые Уолт произнём почти что с яростным благоговением, а Завулон бесцветно повторил за ним, немного переставив слова в нужную сторону. Кира слабо улыбнулась, когда заметила, что на языке Уолте крутятся совсем иного плана выражения и впервые поймала себя на какой-то безумно игривой мысли, что она не против к нему в этом присоединиться и высказать что-то такое, чтобы даже уши Реддла свернулись в трубочку, а потом ещё пожалеть, что душа его слишком ничтожна, чтобы он почувствовал, как она проткнёт её каблуком. Уолтер вдруг подмигнул ей, а у неё сердце застыло и вся жизнь пронеслась перед её глазами - и их размеренный и такой неожиданный танец в том парке и полный страстного отчаяния поцелуй. И то, как она поймала себя на мысли, что больше садистски не называет его дорогой в своей язвительной интонации. Она не могла его потерять, но не способна была сейчас из себя выдавить даже жалкое подобие улыбки - а кривую усмешку стоит приберечь разве что для Воландеморта. Так что она просто кивнула Уолту, изо всех сил пытаясь сказать ему всё невысказанное одними глазами, в которых, как бы она не пыталась железно храбриться, застыли вполне женские слёзы, заставляя её немедленно направить вниз взгляд, прекрыв слёзы веками, будто зонтом. Её ревницы чуть дрогнули. Она отчаянно прокручивала всё в голове, словно глупая ученица уже после экзамена - глупая и такая прилежная. Она сделала всё, что было в её силах, чтобы сохранить душу любимого в первозданном, так сказать, варианте. И теперь оставалось только молиться и вслушиваться в то. как глухо стучат все три сердца. Четвёртое давно не стучало внутри этого монстра по имени Том. Зелёная вспышка, которая заставила её резко распахнуть глаза -на какую-то долю секунды ей померещилось, будто Воландеморт использовал убивающее заклятие, но нет, конечно же, что за глупости - и вот она уже на коленях стоит возле Уолта, который выглядит сейчас таким беззащитным, насколько вообще беззащитным может выглядить её мужчина. Она просто упала лицом на его грудь, совершенно без сил, просто чтобы чувствовать его губами, веками, шеками. Как угодно. Просто не в силах поверить, что через каких-нибудь пару минут он снова будет её Уолтом безо всяких там а кто ещё у нас здесь. Конечно, состояние Уолте сейчас было не самым радужным, но, к сожалению, оно было именно таким, какое должно было её обрадовать - ибо всё шло по плану - ещё немного - и Уолт придёт в себя. А Кира же сейчас должна была - пока оставались эти жалкие минуты - сделать кое-что, чего навряд ли от неё мог кто-либо ожидать. Она вовсе не кинулась приводить в чувство Уолта. Она, сцепила зубы, с огромным трудом заставляя себя просто встать. А вот дальше - именно в тот момент - когда оба они находились в не самом блаженном, но забытье, Кира воспользовалась ситуацией для того, чтобы закончить свой план, который не поведала ни одной живой душе - и теперь терпение её и выдержка должны были дать свои плоды. Самым мерзким было то, что теперь именно от неё зависело то, что случится с душой Воландеморта далее - ибо его душа была искалечена так, как никогда и никто не рисковал изуродовать свой внутренний мир, которого, по сути, и не было там. Она, не скрывая своей брезгливости, склонилась над телом Завулона, кажущимся бездыханным и опрокинула на него невесомую завесу какой-то жидкости, словно смешавшейся в воздухе с его порами и растворившись в атмосфере, лишь на секунду озарив комнату зловещим чёрным цветом с отблесками фосфора. И далее она, сосредоточившись настолько, насколько это было возможно, заговорила на змеином языке - выдавливая из себя шипящие звуки, словно шёпот змеи, которая готова впасть в вечную спячку, едва различимый среди звенящей тишины - слова отбирали у неё силы, жизненную энергию, но это было неизбежными жертвами в столь древних ритуалах - вот уже Кира сама не заметила, как безвольно опустилась на ковёр, потому, что ноги совершенно отказывались её держать. Но она оставалась в сознании, цепко удерживая себя на плаву до самого последнего слова, будто бы тот был её последних вздохом. Она, с трудом поднявшись на колени, потянулась к котлу, всё ещё покояшемся на столе, и обмакнула трясущиеся от напряжения пальцы в кроваво-угольную жидкость, представляющую из себя смесь крови змеи, единорога, а также корня Дерева Жизни, немного священной воды из старинного источника, а также вымоченные на рассвете стручки такого растения, которое было способно как исцелять душевные раны, так и заставлять их разрастаться в душе - в зависимости от дозы - одно из самых сложных, противоречивых и непроверенных зелий. Но она не могла ошибиться. С видимым отвращением она коснулась намокшей во всей этой ядовитой, разъедающей кожу своим тёмным злом, ладонью зла некогда мистера Фангорна и- всё вышло - как надо - потому, что жидкость, словно клей, мгновенно впиталась в поры его кожи, с целью опутать своей липкой массой грозящуюся разойтись по швам душу и регенерировать её настолько, насколько вообще это было возможно. Она делала это не просто так - она нарочно очень прочно скрепляла жалкие обрывки его души всеми возможными методами, гвоздями и прищепками. Она давала шанс не Воландеморту. Она давала шанс тому, кто, может быть, благодаря этой секунде однажды сумеет заставить его хоть на секунду ощутить на своих плечах всю степень своей вины - ведь именно из-за того, что он не был способен ни к каким чувствам, его жизнь и ознаменовалась в истории самыми кровавыми периодами. Уолтер зашевелился, но первым очнулся Завулон. Нет - Том Марволло Реддл. Его глаза на одну секунду полыхнули мертвенно - жёлтым цветом, а губы озарила злобная, но вполне сдержанная улыбка. Он легко поднялся на ноги, словно ждал этого слишком долго, чтобы мучиться неуклюжестью, и перевёл неторопливый взгляд на Уолтера. Валькирию вдруг охватила паника - на лице Воландеморта не дрогнул ни единый мускул, но кто хотя бы раз видел Завулона при его жизни мог понять, что это был совсем иной человек. Бесконечно уверенный в себе и своих силах, бесконечно тёмный. И говорящий совсем не своим, но, по-прежнему ледяным высоким тоном.
Я слишком долго этого ждал.
Короткая и вкрадчивая фраза, не предвещающая ничего доброго - она покрепче, даже судорожно сжала пальцами волшебную палочку так, что та наверняка отпечатается на её ладони - если он думает, что они с Уолтом всё же заслужили чести стать его первыми жервами в новом обличье, то они уж как-нибудь переживут без подобного счастья. И всё же Реддл не собирался нападать. Но, кажется, и убираться тоже он не торопился. Возможно, собирался убедиться, очнётся ли Уолтер.

 Отправлено: 09.07.11 10:16. Заголовок: Тук-тук.. тук-тук.. ..

Тук-тук.. тук-тук.. - глухо и с незавидной частотой отдавало сердце, и, казалось, что оно даже не в груди, а где-то посредине головы, что каждое его движение отскакивало о стенки черепа, заставляя все внутри гудеть и сотрясаться. Не в силах открыть глаза, потому как это влекло за собой такую неприятную боль, Уолт медленно приподнял торс.
- Ушки-колотушки, моя голова... - нечленораздельно пробормотал он еле слишком, но даже так собственный голос показался ему через чур громким. Руки обхватили голову, как будто этом могло помочь собраться Уолту целиком.
Мерлинова борода.. Что я пил вчера?
В самом деле, его теперешнее состояние больше напоминало последствия грандиозной пьянки, в простонародии бодун, и Уолт уже по привычке подумал, что где-то рядом его дожидается стакан воды и специальное зелье, заблаговременно приготовленное его заботливой домовихой. Однако, он не помнил, чтобы у Чиксы был такой злобный вкрадчивый тон. Если только сам Уолт в наследил в прихожей, чем поверг ее в жуткое расстройство. Хотя.. погодите минутку..
Память вернулась с ужасающей стремительностью, как будто на мужчину вылили ведро холодной воды, что было бы очень даже кстати. Пару секунд Уолт сидел, не двигаясь, в надежде что то, что стоит перед ним, додумается провалиться сквозь землю, что было бы весьма любезно с его стороны. Однако, о какой любезности может идти речь, когда ты говоришь о Воландеморте? Уолт с усилием открыл глаза и, пытаясь изобразить нечто похожее на улыбку, покосился на того, кого еще недавно звали мистером Фангорном.
- О, вечер добрый. Не скажу, что раз тебя видеть, но это определенно лучше, чем слушать твои коварные мыслишки у себя в голове. Как видно, последствия обряда лучше, чем сыворотка правда развязали язык Уолту, и единственное, что его сейчас останавливало, чтобы не высказать вслух то, что он думает о Воландеморте, были неприятные ощущения от самого процесса говорения.
Черт бы тебя побрал, Воландеморт! Но, видать ты и в аду уже успел всех достать, что твоя душа так и осталась неприкаянной между двух миров!
Уолт , пошатываясь, поднялся на ноги, о чем тут же пожалел, потому что а) перед глазами замелькали красные пятна, к которым пришлось привыкать, и б)земное притяжение еще никогда стало сильно не ощущаться. Но Уолт просто не мог поступить иначе, потому что а) не гоже хозяину дома лежать на полу и б) хоть он не в состоянии что либо делать, да и волшебной палочки у него нет, он не допустит даже попытки Воландеморта причинить вред Уайлд. Да, он еще не видел ее лица со времени обряда, но знал, что она стоит прямо за его спиной.
- Поздравляю, ты получил, что хотел. Наш договор в силе. - Со всей твердостью, на которую был сейчас способен, ответил Сазерленд Воландеморту, который следил за его движениями своими пожелтевшими глазами. Наверняка любой бы на месте Уолта почувствовал бы себя неуютно под таким взглядом, но только не Сазерленд, злость которого на Воландеморта перекрывала все остальное. Злость за то, что его в наглую имели все эти дни.
Но сейчас он вновь чувствовал себя хозяином в своем теле, и это придало ему столько положительных эмоций, столько уверенности в себе и столько его хваленого нахальства, что Уолт, демонстративно повернувшись спиной к Воландеморту, шагнул к Валькирии и, обхватив ее лицо ладонями, настойчиво прильнул к ее губам своими, воплощая в жизнь самое свое сокровенное желание последних дней. И его не особо волновало то, что руки Фангорна сжимали волшебную палочку, потому что Уолт знал, что они еще нужны Реддлу, чтобы разделаться с Поттерами. И адреналин будоражил кровь, разливаясь по телу вместе с таким знакомым, пьянящим ароматом ее кожи, а так же от того, что Уолт представлял, какое отвращение доставляет это зрелище Воландеморту. Это того стоило.
- А теперь, - нехотя оторвавшись от того, чтобы до конца захлебнуться от радости в ее голубых глазах, но все так же прижимая девушку к себе, будто боясь, что она может исчезнуть, Уолт покосился на Реддла, застывшего в нескольких метрах от них. - ты не оставишь нас? Уверен, планы по завоеванию мира не терпят отлагательств.

 Отправлено: 16.07.11 11:34. Заголовок: Какое-то время Том п..

Какое-то время Том пребывал в полнейшей прострации, слыша какие-то странные звуки, и совершенно не понимая, куда на сей раз его занесло. До того самого момента, как кое-какие странные видение не заставили его сообразить, что Уайлд, кажется, решила поиграть с ним в свои игры. В игры соединения души - глупая женщина, не понимавшая, что душа его слишком оборвана и эти куски нет смысла соединять. Однако, видения замелькали с невнятной силой, вытесняя все прочие мысли из головы. Вот он, удивительно красивый старинной и слегка надменной красотой высокий юноша шестнадцати лет стоит посреди широкого зала в Хогвартсе, который стал для него роднее дома, которым он вынужден был долгие годы считать приют. Его окликает задиристый парень примерно его возраста, глумливо называя его Томми. Лицо Реддла корчится в брезгливой усмешке, и он медленно перебирает в длинных бескровных пальцах волшебную палочку, но Ричард Поттер уже наставил свою на него - ему отчаянно хочется разбить эти воспоминания своими руками, но картинка меняется. Том возвышается над распростёртым телом девушки - Айн Макферсон, глаза его по-прежнему холодны, но не так пусты, как могли видеть современника Уолтера и Киры. В них отчётливо проглядывается какой-то отпечаток. Он холодно, даже с некоторой презрительностью смотрит на её такое спокойное мёртвое лицо, словно она спит и тихо проговаривает так, словно она могла его слышать "ты сделала не тот выбор", и любовно смотрит на перстень на своей руке - тот перстень, в которую он собирается поместить расшибленную часть своей души. Новое видение - Том Реддл в какой-то комнате с драными обоями, он в остервенении отшвыривает от себя обшарпанный стол, ненавидя эту нищету, что его окружает, ненавидя Дамблдора за то, что тот не дал ему ни единого шанса, хотя прекрасно понимал, что лучшего учителя по защите от тёмных искусств ему вовек не сыскать. Его желваки рассеянно ходят в полном хаосе, а руки непроизвольно вцепляются в собственную мантию. Что же, в таком случае, он снова будет справляться сам - и как только хватило у него ума унижаться в просьбе оказать ему - Воландеморту - какую-то помощь. Он всего добьётся и сам. Зелёные глаза Гарри Поттера, младенца, рассеянно и сосредоточенно заглядывающего в его собственные. Том медленно переводит взгляд с распростёртого тела рыжеволосой красивой и такой же глупой, как и все прочие, женщины, живущей эмоциями, а не разумом, на ребёнка и о стены ударяется его холодный смех. Гарри не плачет, но Воландеморта не остановит ничто - авада кедавра! Зелёная вспышка и страшная боль, словно казнь, словно возмездие, которой он никогда ранее не переживал. Воладеморт пошевелился и резко распахнул глаза, всего лишь на одну долю секунду озарившись потусторонним зловещим фосфорно - жёлтым светом, прежде чем его зрачки приняли форму зрачков Завулона. Уже через минуту он стоял на ногах, не касаясь своего нового тела, будто боясь, что то всё ещё слишком зыбкое. Слишком долго его не было. Сазерленд заговорил, и Воландеморт невозмутимо выслушал его - на лице не проскольнула ни одна искра эмоции. В голове звучал голос проклятого Поттера - покайся, это тебя спасёт. Покайся. Глупые пунктики Дамблдора, которые этот шрамированный без конца повторял. Что же теперь он будет делать без своего верного гуру, особенно обременённый малолетними отпрысками, которых, впрочем, Том не мог недооценивать. Недооценил уже один раз одного. Но Гарри Поттер знал лучше других, что Воландеморт пал из-за собственной ошибки, а не от большой силы "Избранного".
Ты, очевидно, запамятовал, что я - отменный легилимент. Ты думаешь, мои коварные мыслишки для твоей головы, Сарезленд?
Голос Воландеморта звучал немного приглушённо, надтреснуто, словно у мальчишки, когда тот ломается в предверии взрослой жизни, вновь пытаясь прийти в своё привычное состояние. Сейчас в этом человеке не было и проблеска от того слишком отравленного суровой жизнью и чужим счастьем Тома Реддла, который ещё искал для своего бытия разные варианты, которому ещё что-то было интересно в самой жизни помимо себя самого и который в душе, как бы очаровательна не была его пронизывающая улыбка, был обозлён на весь мир и хотел отомстить ему за себя. Сейчас это было просто тело, внутри которого словно была пустота - лишь ледяное спокойствие, будто он был соткан изо льда, и мог теперь заморозить этим холодом из самого ада любого. У него не было души, и ему не была более знакома печаль, радость и уж тем более нечто вроде сочувствия и благодарности. Лишь злоба, жестокая, невозможная, не оставляла его. Но за это своё состояние, которое навсегда уберегло его от любых проявлений боли, он заплатил достойную ценц и выстрадал то, чтобы быть самым несокрушимым волшебником, чьё имя долгие годы боялись даже произносить - ведь все эти жалкие пресмыкающиеся в собственной грязи не смогли бы пожертвовать своими душонками, очевидно считая их чересчур ценными. Тёмный Лорд усмехнулся. Он даже не думал о том, чтобы поработать над памятью Сазерленда. Они ведь должны были бы понимать, что ему, для того, чтобы творить магию, не нужна была даже палочка. Ему нужна была лишь бесконечная ярость и его ледяное спокойствие, которое внутри уживалось прекрасно, которое в мгновение ока задавило последние упоминания о Завулоне Фангорне, и в которых он черпал своё вдохновение. Однако, эти двое не недооценивали себя очень правильно - они всё ещё могли ему пригодиться. Он насмешливо обратился к Валькирии, не отрывая своего невозможного, убийственного страшного в своей пустоте взгляда от Сазерленда, который, впрочем, за дни их вынужденного сосоедства успел к нему приноровиться. Но прививок от Воландеморта ещё не придумали и не придумают никогда, -
Смотри же, Уайлд, я держу слово.
Он коротко хохотнул и вот тут его голос оформился окончательно. Высокий холодный тон, печально знакомый так многим. Он не страдал от того, до чего докатился. И он был сильнее всех этих жалких людишек уже тем, что, раз убив, мог убивать снова, калечить и разрушать, и во снах его не преследовали кошмары и немые вопросы безмолвных глаз "зачем ты убил меня?"
О, я непременно оставлю вас, сразу после того как узнаю ответ на один небольшой вопросик. Правда, Валькирия?
Его взгляд впился в Валькирию с такой силой, что, казалось, сейчас она просто рассыпется, разобьётся у них на глазах. Она не кричала, она не содрогнулась, она вообще застыла, будто каменное изваяние, и на секунду могло показаться, что он обратил её в камень. Валькирия побледнела куда сильнее смерти, но она сопротивлялась. Ресницы её дрогнули. Но она при всех своих талантах не могла вот так просто вышвырнуть из мыслей его. Пусть ещё не пришедшего в своё обычное состояние.
Ты причиняешь боль сама себе. Что стоит просто не противиться неизбежному, Уайлд? Ты ведь сама ступила на ту дорогу, с которой нет пути назад. Ты сама её выбрала.
Он холодно соскользнул взглядом с её лица, вновь заговорив с Уолтером. Голос его звучал без намёка на ярость, вкрадчиво и немного пренебрежительно, -
Мы оба получили, что хотели, Уолтер. Ты такой же, как Снейп. Глупые чувства затмили твой разум. Он, кажется, считается героем? Только где он сейчас, Сазерленд? И ты будешь там, из-за неё. Глупец, сам подписавший себе приговор.
Уже через секунду чёрная тень с остервенением прорвалась сквозь заслоны стены, разбив собой кропотливо созданную защиту этого дома. Валькирия по-прежнему была очень бледна, и в бессилии опустилась на пол, не открывая своих полуприкрытых век, и с огромным трудом пытаясь уговорить себя успокоиться. Воландеморт заглянул туда, куда она его не звала. Она и человек, который её можно сказать усыновил. Тот, кто был Воландеморту почти что другом, если бы у него вообще могли были быть друзья. И она тихо проговорила в пустоту, будто не замечая, что Чёрный Лорд испарился, -
Он очень зря связался с тобой, Воландеморт. Но он остаётся моим родным человеком. И я помню всё, что он сделал для меня. И не смей, слышишь, не смей касаться того, что тебе всё равно не понять.
Ей хотелось слабо позвать Уолтера, но в глазах всё ещё было слишком темно, и только мысль о том, что Уолту, должно быть, сейчас куда хуже, заставило Киру распахнуть свои стальные голубые глаза, вместо того, чтобы благополучно отдохнуть в обмороке.

 Отправлено: 20.07.11 14:24. Заголовок: То, что Уолт пришёл ..

То, что Уолт пришёл в себя даже чуть раньше, чем Кира предугадывала, безусловно, радостно взволновало её сердце, чего не сказать о присуствии третьего лишнего, который не постеснялся занять ещё больше их личного времени - впрочем, Кира не сомнавалась, что он почувствовал, что она попыталась склеить осколки его души, но очень вряд ли он мог понимать по какому именно поводу. Никогда он не понимал таких вещей. Тем не менее, разговоры он вёл преимущественно с Уолтером и как бы не строил из себя скалу невозмутимости, было очевидно, что то, что у Уолта возник к нему своего рода иммунитет приводило злодея в состояние ледяной ярости. И тут Уолт сделал то, чего Кира в этот момент не ожидала не меньше, чем "Завулон" припал своими губами к её - и всё остальное лишилось всякого смысла. Да пусть хоть все пожиратели мира сомкнут своё кольцо вокруг их, пусть танцуют языки пламени. Только пусть Уолт не останавлевается. Она готова была бы даже погибнуть в его объятиях, не в силах остановить его или остановиться. Им, разумеется, в этом помог всё тот же пропитанный холодом, голос, заставив оторваться один от другого помимо собственного желания и поймать его брезгливо - недоумевающий взгляд. Валькирия внимательно, одними глазами, не шелохнувшись, следила за словесным диалогом Уолтера и Тёмного Лорда. Ей было совсем неприятно соскальзывать взглядом с такого любимого лица, на мужественные неповторимо обаятельные черты которого она могла бы любоваться вечность, на совсем иные - мужчина, в теле которого пребывал Воландеморт, был по своему красив, но от его былой привлекательности не осталось и следа. Эта вечная небрежная щетина на подбородке, спутанные тёмно - каштановые волосы, которые Завулон раньше, по всей видимости, тщательно прилизывал на свой манер. Ввалившиеся глаза и чёрные синяки под ними. Но нет, больше этот человек не выглядел изнемождённым, от него за версту веяло такой злобой, что ей хотелось отшатнуться, словно вся его одежда напрочь пропахла железным оттенком крови его жертв, подсчитывать которые стал бы лишь глупец. Так странно было чувствовать себя защищённой, стоя в одной комнате с магом, даже имя которого до сих пор отзывается печальным и ужасным эхом во многих домах тех, кто застал его страшный рассвет. Но рядом с Уолтом, который так ненавязчиво и решительно одновременно закрывал её собой, страховал, отрезал ему любые пути даже сделать к ней шаг навстречу...это было таким новым ощущением, и таким до невозможности греющим сердце. Ведь она так привыкла всё делать сама, всё тащить на своих зрупких плечах, которые по - прежнему оставались прежде всего женскими. И ведь какой бы сильной и самодостаточной женщина не была, ей всё равно нужно мужское плечо, на которое можно было бы опереться. И ей не нужно любое - только его. Только Уолта. И всё же Воландеморт сделал кое-что, чего не ожидали они оба, ведь он и не собирался причинять вред этим двоим здесь и сейчас, нет, он был похож на расчётливого зверя на охоте, который умел держать себя в руках настолько, чтобы прежде всего выцедить из них всю для себя выгоду и дождаться наиудобнейшего момента, а не кидаться на них, словно обезумивший от голода хищник. И всё же - всего секунду спустя - Кира ощутила настойчивый голос внутри своей головы, словно он разом вскрывал её мозг и заставив инстинктивно обхватить голову подрагивающими, словно от пронизывающего ветра, кончиками пальцев. Она слышала его голос внутри себя. О, бедный Уолт, ему то приходилось выносить вот эти речи, очевидно, последние несколькь дней, так что ничего, пару минут она уж как-нибудь потерпит. Она ведь женщина, достойная своего мужчины. Ты могла бы стать великой колдуньей, Валькирия - вкрадчиво говорил голос, насмехаясь над её бесплодными попытками вышвырнуть его из своего подсознания, - о, не противься мне, я покину тебя, когда сам сочту нужным. Но только подумай, что упускаешь свой единственный шанс. Ты не выживешь. Но у тебя есть предрасположенность. Ты могла бы стать самой тёмной и самой великой ведьмой, имя которой бы выучили все уста... В голове моментально возникла картинка - она, в своих чёрных одеждах, в невероятном чёрном корсете, подчёркивающим её тонкий стан, парит над землёй, совсем немного отрывая ноги от поверхности. Её руки широко разведены в сторону, а люди, копощащиеся вокруг, ей внемлят. Она улыбается какой-то совершенно недоброй улыбкой, а глаза её блестят зелёным светом, в которых отражается лишь пустота. И злоба. Ничего святого. Богоня в гневе. Она посылает проклятье за проклятьем, в провинившихся, и те валяются на окровавленной земле, словно тряпичные куклы, а она - божественно прекрасна в своём праведном гневе, с залитой чужой кровь щекой, с развевающейся на пронизывающем ураганном ветру накидкой из самых драгоценных полупрозрачных шелков, на которых просто обязан остановиться глаз. Всесильная, коварная и вечная. Другая картинка. Её названный отец, тот, кто её воспитал, читает Кире книги тёмной магии. Он укрывает засыпающую девчонку пледом и задувает пламя свечи. Его лицо, ещё не успевшее поселить на себе пронзительные морщины, больно ранит её клинков в самое сердце,заставляя очнуться от этого наваждения. Его, Тома, голос звучал стальным эхом внутри её мозга, от чего Кира невольно поморщилась - он знал, он видел все её слабости, все её старые надежды на то, чтобы скорушить его и занять его место - глупая, она что и вправу считала, что сумеет загнать его в ловушку? Наивная дурочка, задурманенная непонятно какими размытыми мечтами, которые на проверку оказались такими гнилыми. Но именно оттого, что теперь она добровольно отказалась от попыток взять власть в свои руки, ради чего-то куда более ценного, и по этой причине она так и чувствовала фальш, который, по идее, должнен был очаровывать её мысли. Воландеморт не делится властью ни с кем.
Оставь меня. Ты ведь знаешь не хуже моего, что я сделаю это. Жаль, что моя жизнь мне всё же ценнее, чем твоя смерть. И жаль, что всё не сложется так уж просто.
Валькирия решительно подняла вверх волшебную палочку, едва коснувшись кончиком своего подбородка - этот жест выглядел на удивление грациозно, если учесть, что сейчас она собиралась дать ему ещё пару секунд и применить заклятие смерти. Позволить увидеть больше ему она не могла. И не собиралась. И Воландеморт, так бесцеремонно поднявший ил со дна её мыслей, прекрасно чувствовал решительность её настроений, покинув голову Валькирии, и совершенно пустым, без какой либо радости или печали, просто с жуткой, какой-то пугающей уверенностью, провозглосил, -
Я буду жить вечно и воцарюсь над всем живым на этой Планете. Вы все покоритесь. Хотя, конкретно вы двое умрёте, разумеется. А Гарри Поттеру можете смело передать, что он мне больше неинтерес. Есть смертники и поближе.
Его голос звучал холодно и уж то, что по каким-то ему одному ведомому причинам он решил переключиться с Поттера-старшего на кого-то другого не могло успокоить - разве что насторожить. Наконец, он убрался, и её мало заботило куда, когда она медленно съехала по стенке, бедная, и взбудораженная его легилименцией.
Он очень зря связался с тобой, Воландеморт. Но он остаётся моим родным человеком. И я помню всё, что он сделал для меня. И не смей, слышишь, не смей касаться того, что тебе всё равно не понять.
Валькирия с трудом заставила себя немного успокоиться, ведь он затронул ту святыню, которую сам никогда не имел, и потому не мог прочувствовать, что это было подло, жестоко, неправильно. Но ему не следовало давить на жалость или чувство вины, что она предала убеждения человека, давшего ей кровь, заботу, давшего ей всё. Ибо она всегда была девушкой, ищущей лишь свой путь, а не слепо следующей за прочими. И он всегда знал это. Она не поняла, сколько прошло времени, не могла сообразить, Уолтер ли над ней клонился или она всё же встала, но уже в следующую секунду её руки обняли его шею - страстно, жарко - и - счастливо. Она могла сказать это в полной уверенностью. Как и едва слышно прошептать лишь ему одному то, что так долго томилось в её душе, но не могло вырваться наружу.
Уолт. Я не верю, что наконец-то вижу только тебя. Уолтер. Уолт. Люблю тебя. Бесконечно.
Она плакала, словно маленькая девочка с больным горлом, не верящая, что она уже достаточно выздоровела, для того, чтобы мама купила ей ледяной стаканчик мороженого, она скорее подумает, что эта покупка точно не для неё, и это просто такое изощрённое издевательство. Но нет, вот он - Уолт - здесь перед ней, в её руках, а она - в его сильных и таких упоительных. Кира широко улыбнулась сквозь слёзы, обнажив белоснежные зубы, и нерешительно, так трогательно коснулась его волос, мягко перебирая их самыми кончиками своих пальцев. Она чуть сократила расстояния между их лицами, так, чтобы её лоб коснулся его - сначала будто бы расколённого, но затем будто впитавшего в себя её прохладное влияние, словно он уже не горел от касания Воландеморта его горячей души, успокоенный своим единственным лекарством. Ею.
Наплевать, как там я выгляжу и скромно это или не особенно. Не желаю с тобой расставаться. Не хочу делать вид, что мне всё равно. Я хочу засыпать с тобой и просыпаться. Хочу каждый день видеть твою улыбку и твои глаза.
Раньше в присуствии Уолта первым делом она проверяла насколько безупрежно выглядит её причёска и не потекла ли тушь - хотя она заранее не сомневалась, что такого быть не может. А теперь всё это стало так неважно вдруг. Он - её герой, её любовь. Она никогда не думала, что говорить нечто самое важное в лицо тому, кому это важное предозначалось - так до невозможности просто и легко. Она всегда считала, что это её только сломает, будто она станет чужой собственностью, не принадлежащей себе. А её сердце голубкой трепетало внутри - слишком долго она ждала. Слишком долго ждал он. И больше между ними не было интриг и преград. И что бы не было впереди, сколько бы опасностей над ними не нависло, сейчас были только его глаза, в которых отражались её. И его губы, которых она сладко коснулась своими, сильнее прижимая Уолта к себе. Они не знали, сколько отведено им времени на любовь, но это время они проведут рука об руку.

 Отправлено: 24.07.11 20:18. Заголовок: - Чтобы понять твои ..

- Чтобы понять твои мысли не обязательно лезть тебе в голову. От них разит так, что мухи дохнут. Проветри мозги, Реддл. - хоть Уолту и грозило после этого быть вздернутым к потолку за лодыжки, а то и просто банально отправится на тот свет с зеленым "светофором" Авады Кедавры, по душе его бальзамом разлилась мысль, что ой как не многие могут похвастаться тем, что в подобной форме обращались к Темному Лорду.
Однако, вернемся к событиям, которые с лихвой стали менять друг друга. И, так как в руке Уолта до сих пор не было палочки единственно, что он мог сделать, помимо того, что закрыть Валькирию своей грудью, это с еще большим равнодушием уставиться на Воландеморта. Не много, да, но что ему еще оставалось? Закрыть ей уши, дабы его черные слова не осквернили ее мысли? Бесполезно.
- И ты будешь там, из-за неё. Глупец, сам подписавший себе приговор. - прошипел Реддл. Жаль, что в его голосе не было ноток зависти. Омерзительное зрелище - человек, сознательно отрекшийся от лучших чувств на земле, не способный понять, что такое любовь.
- Глупец? Что ж, это не самое страшное. По крайней мере, я учусь на своих ошибках, а вот ты на это не способен. И да, в перспективе оказаться "там" есть завидное преимущество - там уж точно не будет тебя. - Усмешка ему в лицо. В лицо того, которое не терпит пререканий, не то чтобы насмешек. И Уолт бы наверняка запустил бы вдогонку бросившемуся в омут своей новой жизни Воландеморту еще пару эпитетов, да только тонкие белые пальцы вдруг выскользнули из его руки, так быстро похолодев, что мысли Уолта немедленно вернули его с небес на землю, заставили обернуться и подхватить девушку за плечи.
- Кира. Кира! Все хорошо, слышишь? Он ушел и, я клянусь, что он больше никогда не перешагнет порог этого дома, никогда не посмеет заговорить с тобой, я обещаю тебе.. - Казалось, девушка на время пребывала в какой-то прострации, где-то далеко от Уолта и он настойчиво пытался до нее достучаться, заглядывая в глаза, обнимая и снов заставляя посмотреть на него. Наконец она вернулась и с такой твердой осознанностью поймала его взгляд, что Уолт наконец успокоился, хотя, теперешнее его состояние с большой натяжкой можно было назвать спокойствием.
- Конечно, это я. Прости, что заставил себя долго ждать. - Бессовестный, не мог быстрее выгнать взашеи эту змееподобную сволочь из своеего тела. Ох, Мерлин, Уолт мысленно благодарил его за то, что может снова улыбаться Валькирии, не скованный никаким напряжением, чтобы сдержать темноту внутри себя, имя которому Воландеморт. - Тш-ш-ш... - Поднес он указательный палец к ее губам, потому что негоже девушке первой высказывать то, что должен говорить мужчина. Но, так как первый шаг уже был сделан им в виде поцелуя, да и еще перед лицом Воландеморта - согласитесь, это вам не хухру-мухры, они с Валькирией были квиты. - А кто сказал, что я позволю тебе уйти? Валькирия Уайлд, даже не надейся, что я когда-нибудь тебя отпущу! Отныне, тебе придется терпеть меня изо дня в день, поняла? Потому что тебе не повезло стать той, в которую поуши влюбился такой наименее достойный тебя человек, как я. Но, какой уж есть. Но я люблю тебя, люблю тебя всем сердцем - оно твое целиком и полностью.. И только когда с ее губ сорвалось ответное "я люблю тебя", Уолтер окончательно почувствовал себя счастливым. Тем же мальчишкой, каким был 20 лет назад, не верившим в свое счастье, не знавший горя. Теперь их судьбы с Кирой прочно соединены, и не только чувствами, но и общей судьбой проходить по краю лезвия бритвы между жизнью и смертью, кружиться в танце с волками, дотянуться до солнца...
Скрытый текст

цитата: Мне бы сжечь фотопленку прошедших времен И не думать о вечном, а быть вечно с тобой.. ©

P.S. А ночью он проснулся от темноты, сковывающей его сердце. Но природа той темноты не была связана с Темным Лордом. Есть вещи намного страшнее. И имя одной из них - чувство вины.