Отправлено: 26.07.14 14:13. Заголовок: [30.11.2023 г.] Тот, кто ест блины с вареньем, не может быть так уж жутко опасен

Время действия: 30 ноября 2023 года, вскоре после этого разговора.
Место действия и его примерное описание: ММ, Визенгамот, коридор возле зала суда, в котором собираются выжившие участники процесса и журналисты.
Действующие лица: Молли Уизли-младшая, Люциус Малфой.
Ситуация:
Наверное, в доме Перси Уизли - где-то на антресолях или на чердаке - до сих пор сохранились его старые, потрепанные грабли, на которые он и все остальные члены огромной рыжей семейки строго-настрого запретили наступать своим детям. Но когда это детей волновали заветы отцов? И на новом витке истории обязательно найдется мадемуазель, которая, вопреки всем предостережениям, тем не менее, отправится по стопам отца, поверив не тем словам; и обязательно найдется человек, который не погнушается этим воспользоваться.

/ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН/

 Отправлено: 26.07.14 15:13. Заголовок: За мою недолгую карь..

За мою недолгую карьеру мне пока довелось побывать на очень немногих судах, но сегодняшний был обречен запомниться на всю жизнь.
Конечно, поначалу к происходящему я относилась с изрядной долей скептицизма. Злоупотребление полномочиями, да ладно? Надо быть человеком, обладающим феноменальными законопослушностью и снобизмом (то есть, разве что только моим драгоценным папочкой, наверное), чтобы никогда втихаря не пользоваться тем, что тебе дано. Ну, например, в зависимости от профессии, не дарить исключительно то, что производишь, или не ходить вне очереди на прием к своим коллегам-врачам. Словом, не подкрепленные доказательствами, произнесенные в общих чертах, обвинения, казалось, вилами по воде писаны. Однако судебный процесс шел, и чем дальше, тем быстрее улетучивалась моя вера в человечество; уже приходилось придерживать челюсть, чтобы она ненароком не отвалилась, да не забывать записывать показания, иначе за что же мне будут платить зарплату, если я была так поглощена своим безмерным удивлением, что не удосужилась запротоколировать процесс десятилетия. Точнее даже, в особенности его.
Вот все закончилось, и мир многих присутствовавших на заседании перевернулся с ног на голову. Остальное население магической Британии эта участь также не обойдет стороной - рано или поздно каждый узнает все из первых уст или со страниц газет, а ведь события, обсуждаемые сегодня в стенах зала суда, так или иначе касаются любого, кто с пользой для себя и других способен держать в руках волшебную палочку.
Что до меня... даже не знаю пока, что сказать. Чувствую себя обманутой. А как иначе? Столько лет искренне считать милейшим человеком съехавшего с катушек тирана, да простит мне семья облачение в довольно жесткие слова впечатлений об увиденном. Ох, да ладно пострадавшие чувства к одному из многочисленных любимых дядюшек. Но ведь он был тесно связан с нашим нынешним правительством. И с верхушкой Ордена Феникса тоже. Если в корзине обнаружилось одно червивое яблоко, значит ли это, что и другие окажутся не лучше? Мерлин, даже задумываться не хочу, мне уже просто противно.
Я стою в коридоре, и без того кишащем людьми: переговаривающимися между собой свидетелями, снующими туда-сюда журналистами - чуть в отдалении от двух, пожалуй, одних из самых важных лиц сегодняшнего процесса: невинно осужденного, но счастливо оправданного Люциуса Малфоя и беременной жены обвиняемого, бедной тети Джинни. Я нахожусь слишком далеко от них, чтобы слышать, о чем они говорят, но не так уж и обязательны слова, чтобы вникнуть в суть развернувшейся сцены: искаженное гневом и презрением лицо миссис Поттер и снисходительная манера держаться мистера Малфоя итак о многом говорят. Я, собственно, жду, когда они закончат, и чувствую себя при этом не очень хорошо, а потому то и дело воровато оглядываюсь, как будто желание переброситься парой слов в мистером Малфоем или хотя бы просто посмотреть ему в глаза кроет в себе какие-то преступные намерения, и переминаюсь в ноги на ногу, успев уже сотню раз проклясть казавшуюся с утра удачной мысль встать на каблуки повыше. Вздрагиваю и стараюсь сделать вид, что меня здесь нет, когда тетушка хватается за округлившийся живот, но и без меня находятся желающие ей помочь и проявить сочувствие - такие как мистер Малфой, мужчина с исключительными манерами, и кто бы что про него ни говорил, уж по крайней мере этого у него не отнять.
Наконец, создается видимость, что разговор исчерпан и они расходятся, а значит, у меня появляется возможность, не стесняясь того, что может подумать убитая горем тетушка, подойти (подковылять на одеревеневших ногах, точнее) к герою сегодняшнего дня.
- Мистер Малфой, - деликатно кашлянув, окликнула его я. - Можно вас на пару слов?
Интересно, известно ли ему, кто я? Откуда бы, конечно, но мало ли... всякое бывает. Дочь того-самого Перси Уизли, какое ей может быть дело до седовласого старика, ярчайшего представителя современной аристократии и бывшего Пожирателя Смерти, который вот уже третий десяток лет не в состоянии отмыться от заработанной репутации, и просто человека, чью семью все время противопоставляют роду Уизли? Ведь в отличие от Джиневры, с которой они как раз переговорили только что, этой младшей, казалось бы, должно быть даже нечего ему сказать.
И в самом деле.

 Отправлено: 31.07.14 01:06. Заголовок: Внешний вид: матерча..

Скрытый текст


Внешний вид: матерчатые тюремные ботинки, полосатая тюремная роба, поверх нее – дорогая меховая мантия; лакированная трость темного дерева с круглым медным набалдашником; лицо заросло бородой и все в полузаживших кровоподтеках, во рту дырки от двух сломанных зубов.

Я никогда бы не подумал, что однажды искусная театральная ложь начнет требовать от меня приложения стольких усилий, будет так выматывать меня. Однако сейчас, когда подоспевшие колдомедики избавили меня от общества психически неуравновешенной, да к тому же еще, кажется, вот-вот собравшейся рожать миссис Поттер, уведя ее, жалко шатающуюся и загребающую ногами, под белы рученьки, я отчетливо ощутил прилив облегчения и радости. Разумеется, это никак не отразилось на моем лице: пока я провожал взглядом всю эту скорбную процессию, оно не выражало ничего, кроме сожаления, и оставалось по-прежнему сочувственно-бесстрастным. Нет, все-таки я еще умел держать марку, даже после трех невыносимых месяцев на краю бездны, кишащей моими самыми худшими кошмарами. Увольте, не доставало еще показаться злорадным и насмешливым в присутствии многочисленных свидетелей процесса и журналистов. Это ведь удел завистливых, слабых, проигравших, – и, следовательно, точно не мой удел, не так ли, господа?
Я уже был готов ненавязчиво направиться медленным шагом к выходу, чтобы тем самым поторопить, очевидно, чересчур стеснительных журналистов поскорее разделаться с моим неизбежным интервью и более не задерживать меня в этом в высшей степени опостылевшем мне по старой памяти коридоре – когда раздавшийся за моей спиной высокий девичий голос заставил меня остановиться. Быстро, но довольно величаво обернувшись, я был вынужден опустить голову, чтобы разглядеть ту миниатюрную юную леди, что изволила обратиться ко мне, - несмотря даже на то, что она явно носила туфли на высоких каблуках, о чем я мог судить по тому, как она заметно переминалась с непривычки с ноги на ногу. Я окинул ее с головы до пят (насколько позволял обзор - все-таки я был выше ее чуть ли не на фут) привычным оценивающим взглядом. Где же я уже видел это лицо?.. У меня всегда была хорошая память на лица и имена; императорская привычка Александра Македонского исторически входила в нерушимый список хороших манер, и пренебрегать ею для любого уважающего себя аристократа, тем более, претендующего на бразды правления, было недопустимо.
Несколько секунд быстрого мыслительного процесса, во время которого я как будто перебирал в своем сознании тысячи визитных карточек представленных мне хотя бы однажды людей, и вправду не оказались напрасными: я не ошибся в том, что это лицо действительно мне встречалось.
Итак, Молли Уизли-младшая, стенографистка моего триумфального процесса, чье имя впервые прозвучало для меня сегодня, на этом же суде, из уст Верховного Колдуна Визенгамота, представлявшего в начале всех его участников, - что ж, чрезвычайно приятно встретиться с Вами лицом к лицу. Интересно, однако, в чем состоит суть проблемы, которую Вы намереваетесь со мной обсудить; впрочем, насколько можно судить по Вашим застенчиво бегающим глазам, из Ваших уст вряд ли сейчас прозвучит тот развернутый возмущенный пасквиль в адрес меня, моей семьи и всех прочих злодеев этого мира, каковым несколько минут назад изволила разразиться Ваша, скорее всего, тетушка. Вы не бросились ей на помощь и дождались, пока я освобожусь для приватной беседы с Вами – значит ли это, что Вы стыдитесь своих родных? Что ж, никто не мешает мне деликатно поставить Вас в неловкое положение и понаблюдать после за Вашей реакцией; времени у меня все-таки не в обрез, и я могу позволить себе растянуть этот, Вами же начатый, разговор.
- Конечно, я к Вашим услугам, - стараясь выглядеть как можно приветливее, с достоинством кивнул я, церемонно улыбнувшись - только своими целыми зубами. Жестом я пригласил ее отойти к стене, чтобы не загораживать людям проход в коридоре, и в свою очередь сделал несколько неспешных шагов в сторону, тяжело опираясь на трость. – Что же Вы хотели обсудить со мной - если я не ошибаюсь, мисс Молли… - Я сделал небольшую театральную паузу, будто бы припоминая что-то, после чего сокрушенно покачал головой: - Ах, я искренне прошу прощения, но, по всей видимости, я все-таки запамятовал Вашу фамилию… Вас не затруднит?.. – с учтивым намеком на просьбу напомнить мне, видите ли, старому склеротику, кем Вы приходитесь полудикой семье, о Вашем родстве с которой я пока еще «не подозреваю».
Любопытно, очень любопытно. Я еще не догадывался, во что выльется эта беседа, но, казалось, даже начало этой моей маленькой импровизации было очень многообещающим.

 Отправлено: 01.08.14 17:27. Заголовок: Мистер Малфой внял м..

Мистер Малфой внял моему оклику и тут же обернулся (Мерлин, почему при моем невеликом росте, не иначе как доставшемся мне вместе с именем от бабушки в наследство, меня окружает так много высоких людей?), и вид у меня, готова поспорить, оказался донельзя дурацкий, как это называется: "олень в свете фонарей". Молодец, девочка, добилась своего. Старик весь внимание, да вот только что делать дальше, ты отчего-то не подумала.
Вот он и сам заговорил, и я уже напряглась, ожидая, что он вот-вот назовет мою фамилию... но этого не произошло. Понятия не имею, почему бы это могло меня волновать. И какой реакции я ожидала от старика. Ну и, раз уж на то пошло, какое впечатление я сама хотела бы на него произвести. Да и вообще-то, как наверняка можно было уже заметить, затея подойти "познакомиться" казалась мне уже далеко не такой удачной, как, скажем, пять минут назад. Но поскольку маховика времени и ничего ему подобного в моем распоряжении нет и не предвидится, а разговор я завязала сама - за язык-то меня никто не тянул - то по крайней мере невежливо было бы сейчас просто развернуться и уйти. Но ведь, что бы там обо мне ни говорил дорогой папочка, основы воспитания какие-никакие у меня все же заложены и на людях я стараюсь держаться как могу более достойно.
Чем дольше я тянула с ответом (не так уж и долго, на самом деле, но внутреннее напряжение внушало иное), тем больше росла уверенность, что мистер Малфой прекрасно осведомлен о моем происхождении, а теперь проверяет меня, хм, непонятно на что. Но естественно, я не стану об этом ему говорить, не потому что могу и ошибаться, а просто сами представьте, как это будет выглядеть. Весьма по-дурацки, не правда ли?
- Уизли, - подсказываю я с не прошенным вызовом в голосе. - Молли Селестина Уизли.
Гораздо эффектнее звучало бы и говорило о большем "Молли Персиваль Уизли", но хвала Мерлину, что я не уродилась мальчиком, чтобы меня в действительности так звали (впрочем, я надеюсь, у папы бы хватило ума, чтобы в таком случае назвать меня хотя бы Артуром). Все познается в сравнении: представишь себе более абсурдный вариант событий, и окружающая реальность вдруг предстанет не в таком уж и удручающем свете.
Хотя, на самом деле... какая может быть разница Малфою до того, с кем именно из детей Уизли ему довелось пообщаться? Презрения у него наверняка хватит на всех.
Итак, мы подобрались к главной проблеме: что вообще говорят в таких случаях? Только что оправданной жертве обстоятельств, отсидевшей срок в тюрьме не за свои преступления? Не то чтобы я была полностью уверенной в невиновности Малфоя, но по официальным данным было похоже на то; да и потом, разве не для этого я решила с ним заговорить? Чтобы посредством личного общения узнать получше, что он за человек? Правда, по текущим ощущениям едва ли это так уж мне помогло. Нет, при одном только взгляде на него ничего не прояснилось и не разложилось по полочкам в моей бедной головушке, где все вдруг поперепуталось. А жаль.
И не стоит забывать: усугубляется ситуация тем, что в ходе оправдания мистера Малфоя настоящим врагом народа выставили моего родного дядю, и по логике вещей мне бы надо было поддержать его несчастную жену, свою тетушку, когда она аккурат только что готова была порвать Малфоя в клочья, пока ее не увели. Так что же делала я вместо этого? Стояла в стороне и делала вид, что происходящее не имеет ко мне никакого отношения. Как будто бы стыдилась своего родства с семейством прокаженного Поттера. Хотя... пока не разберусь, сложно сказать наверняка, может, и стоило бы стыдиться.
- Я хотела, ну... - я вежливо улыбнулась Малфою, - поздравить вас с победой в суде и принесли извинения за ложные обвинения, - возможно. Я сама уже слабо представляю, чего я хотела, но по крайней мере, как я полагаю, такой ответ должен вас устроить, не так ли?

 Отправлено: 02.08.14 22:37. Заголовок: Проблема с узнавание..

Проблема с узнаванием отпрысков рода Уизли всегда была только одна: хоть и не нужно было быть гением дедукции, чтобы угадать их общее рыжеволосое происхождение (хотя здесь шатенка-Молли застала меня врасплох, признаю), всегда приходилось поломать голову над тем, кто же конкретно породил их - ибо вариантов насчитывалось теперь, к несчастью для любого мало-мальски адекватного члена магического сообщества, слишком уж много. Я не мог сказать, что мне всегда были так уж интересны подобные шарады, да и вообще само уизлевское отродье, если уж говорить начистоту, но я невольно обладал достаточным запасом знаний об их семье (знай своего врага в лицо, не так ли?) и ее членах, чтобы иметь возможность успешно сыграть сейчас в забавную головоломку с новоявленной Молли Селестиной Уизли.
Молли - кто из твоих сыновей так любит тебя, что еще и дочь свою (бедняжка) нарек твоим глупым плебейским имечком? Впрочем, тут догадки не сыграли бы большой роли: у вас в семье взаимная умилительная любовь так безмерна и вездесуща, что, простите мне мою жестокость, уже тошнит. Что ж, совершим иной маневр. Эта девочка явно взрослее Скорпиуса на несколько лет - а значит, она дочь старших сыновей Уизли. Так, идем дальше. Самый старший женился на француженке, которая у него на шее сидит и только что не погоняет, а значит, он скорее дал бы дочери имя ее матери, чем своей - ну или любое другое французское; второй, кажется, так и не женился, все сидит со своими драконами в вонючем захолустье и называет это работой; третий же... Я еле подавил быструю усмешку догадки. О, неужели методом исключения оставался действительно чопорный перебежчик-Персиваль, наивный исполнительный сухарь, так за двадцать пять лет и не предпринявший ни одной логичной попытки занять пост Министра Магии, находясь в непосредственной близости к престолу? Как забавно, наверное, и не знает, чем тут занимается его дражайшая дочка, явно пристроенная заботливым папочкой на удобный и не сильно пыльный пост в суде с надеждой на быстрый карьерный рост.
Серьезно, Персиваль, - Селестина? Надеюсь, это не в честь той визгливой слащавой певички 80х годов, от тягучего вытья которой по радио у меня барабанные перепонки обещали в секунду расплавиться и вытечь наружу из ушей вместе с овеществленным мозговым веществом здравого смысла? Если это так, то я заведомо разочарован в тебе как в политике - и даже более чем просто счастлив потому, что пост Министра тебе уже определенно не грозит.
 - Оу, - с прекрасно сыгранным удивлением от ответа девочки произнес я вслух короткое междометие просветления, приподняв брови и растянув губы в еще более широкой, но все еще аккуратной улыбке. - Как странно, я никогда бы не подумал... Я никогда не связывал бы... Впрочем, это неважно, прошу прощения; пожалуйста, продолжайте.
Я еще и близко не представлял себе, во что выльется этот диалог, однако что-то - очевидно, уже мое отточенное за столько лет жизни дипломатическое чутье - подсказывало мне: сейчас было очень важно продемонстрировать именно этой девочке (а не наблюдающим за нами журналистам, нет-нет), что сама фамилия Уизли не несет для меня никаких отрицательных коннотаций, а весь мой негатив по отношению к их семье - лишь самозащита, ответ на бесконечные издевательства в адрес несчастного меня, вечного страдальца и невинной жертвы обстоятельств. Однако нельзя было и дать ей расслабиться, не так ли? В конце концов, желание ответить небольшой колкостью и немного пощекотать девочке, которой умудрился запудрить мозги, нервы было во мне сейчас слишком велико, чтобы зачем-то, из какого-то эфемерного благородства, сдерживать себя. Все-таки я очень давно не имел возможности так безнаказанно издеваться над людьми - даже словесно - и не хотел сейчас отказываться от этого удовольствия, даже если сейчас мог позволить это себе благодаря личине героя, а не своему заоблачно высокому статусу, как когда-то давно.
- Неужели? - я состроил на лице злую лукаво-насмешливую мину и, слегка прищурив холодные серые глаза, специально встретился с ней взглядом, чтобы заставить ее почувствовать себя неловко. - А разве не хотели Вы, мисс Уизли, встретиться со мной лицом к лицу лишь для того, чтобы просто посмотреть мне в глаза и наконец решить для себя самой, лжец я или все-таки нет, наивно решив, что это будет написано у меня на лбу?
О, как я обожаю эти моменты, когда у вас меняются лица, мои любезные собеседники. Но ведь я не голословен сейчас, не так ли, я угадал то слабое сокровенное желание, которое ты и для себя-то самой не смогла толком сформулировать, не так ли? Ладно, не буду злобствовать так долго, держать длинную паузу в такой ситуации опасно катастрофическим недоверием (которое мне почему-то кажется недопустимым) - а если нас слышат журналисты, то и реальными сомнениями относительно результатов процесса; просто ради маленькой приятной игры не стоит так рисковать.
- Вы побледнели, - с удивлением в голосе проговорил я буквально через пару секунд - и тут же умело изобразил на лице виноватую растерянную улыбку. - Простите, я, конечно же, не говорил сейчас серьезно, это была просто шутка, клянусь. - Я "сконфуженно" отвел взгляд, намеренно изображая неловкость. - В любом случае, - я снова взглянул на Молли, пытаясь "загладить вину" и выглядеть еще приветливее, чем в начале разговора, - Ваше внимание, Молли - Вы позволите Вас так называть? - мне очень приятно. Искренне благодарю Вас за это.
Я остановился, все так же учтиво и внимательно глядя на свою собеседницу. Тебе еще есть что мне сказать - или же сразу разойдемся? В любом случае, результат этой беседы уже был интересен: я открыл для себя больную точку, слабое звено семьи Уизли - хотя, правда, еще и не решил, что мне с этим открытием делать.

 Отправлено: 11.08.14 00:15. Заголовок: Я продолжаю вежливо ..

Я продолжаю вежливо улыбаться; отлично сыграно, будто бы моя принадлежность к семье Уизли явилась сюрпризом, но я уже успела прийти к мысли, что едва ли кто-то в Министерстве еще не в курсе нашего с папой родства; особенно столь проницательный, не обделенный умом и внимательностью человек, как мистер Малфой. Пусть я им и не горжусь, этим самым нашим с папой родством (что не касается остальной части нашей семьи; по крайней мере, большей ее части), но так просто от него не открестишься, особенно учитывая тот факт, что папа у меня за все годы работы в Министерстве забрался достаточно высоко по карьерной лестнице, если не сказать больше. К сожалению, пока будет вернее сказать, что именно его имя работает здесь на меня, а не мое собственное.
Ну а кто я? Сбитая с толку девочка, не более того.
Удивляет и настораживает тот факт, что реагирует на полученную "новую" информацию старик не негативно. Уж сколько лет его семья смешивала с грязью мою, а об их отношениях дед по любому поводу соловьем заливается, так что я была больше готова к какому-нибудь колкому комментарию или презрительной гримасе, а не к... этому. Я даже не знаю, как расценивать его "я никогда бы не подумал". Что, не похожа я на потомка своих рыжих предков? Это расценивать как комплимент? Учитывая предысторию, я бы сказала, что, пожалуй, да. Вот только не уверена, должен ли он был меня оскорбить или нет?
Я сочла за лучшее просто сохранять сдержанную улыбку.
Впрочем, мои старания держать лицо пошли крахом, стоило Малфою заговорить вновь.
Этот человек читает меня как открытую книгу; черт, я бы и сама не сформулировала лучше цель моего обращения к нему. Не то чтобы что-то подобное было сложно угадать, как мне пришла мысль позже. Но мой собеседник не стал бы об этом говорить вслух, не будь он уверен в своей правоте. Ведь не стал бы?
Да и я сама хороша. Не знаю, как сильно я изменилась в лице, но мистер Малфой не обошел этот факт стороной, чтобы мне о нем не доложить.
Просто шутка, говорит. Да нет, вот уж слабо верится. Знаете, не хочу показаться трусихой, но что-то я не уверена, что мне нравятся ваши игры, мистер Малфой; да и вообще жутковато становится находиться в вашем обществе.
- А знаете, не извиняйтесь. Вы правы, - произношу я; ничего такого я говорить не собиралась (да и вообще, между прочим, все еще считаю, что лучшим решением было бы развернуться и уйти), а потому слова для меня доносятся будто со стороны. - Сами понимаете, в одночасье изменился весь расклад и поменялись ролями ключевые фигуры происходящего. Ничего удивительного, что возникают сомнения, правда ли вы оклеветанная жертва правосудия. Я... я, может, одна из первых, кто с вами об этом заговорил, но далеко не последняя. Вы разумный человек, и без меня это прекрасно понимаете, - что это я вдруг так осмелела и откуда взялся дар красноречия, которого за всю свою сознательную жизнь никогда не замечала? Ох, как бы не пожалеть о сказанном, а то это уже давно вошло в привычку. Обязательно ли было делиться откровениями? Сначала думай, потом действуй, так нет же: на это самое "потом" ведь может и духу не хватить. - Прошу меня извинить, но выглядите вы не очень. Условия в Азкабане далеки от совершенства, не так ли? - естественно, от меня не укрылось из виду, каким его выпустили из тюрьмы. Знаю, что бывали времена, когда Азкабан находился под охраной далеко не обычных людей, а кого похуже - все мы изучали историю магии, в том числе и новейшую, да и послушать рассказы из первых уст тоже было от кого. И все же, как я могу видеть, обращение с заключенными до сих пор оставляет желать лучшего. Впрочем... считалось же, что он все это заслужил; может, я бы и сама заговорила по-другому, коснись то, в чем обвиняли Малфоя, кого-то из моих близких.

 Отправлено: 07.09.14 14:51. Заголовок: Хорошо изучив наслед..

Хорошо изучив наследственный спектр реакций на провокации всех без исключения Уизли, Поттеров и иже с ними за свою долгую жизнь, (к несчастью, полную регулярных и частенько небескровных столкновений с этими недоэволюционировавшими приматами), я с тайным наслаждением ждал одного из предсказуемых вариантов развития событий. Собственно, краткий мыслительный процесс подсказывал мне всего три возможных исхода, каждый из которых, конечно, предполагал свою, особенную эмоциональную изюминку (потому что холодностью ни один Уизлепоттер похвастаться бы не мог) – но в итоге все равно дал бы мне возможность вновь ощутить давно забытое чувство власти над собеседником. Так, один вариант ассоциировался у меня с трусишкой-Лили и ей подобными: я так и представлял, как испуганно скуксилось бы ее миловидное личико от незаслуженной обиды – или же от страха за произнесенную правду – позволь я себе малейшую подобную инсинуацию в ее адрес; и, возможно, по характеру ее милейшая кузина была ей близка. Напротив, если бы передо мной снова стояла, к примеру, Джинни, или та же Молли-старшая, чья буйная антипатия ко мне была едва ли слабее, чем у ее дражайшего супруга, я бы не избежал новой волны совершенно бездумной истерической агрессии, а то и, как знать, даже, возможно, рукоприкладства, ибо больше крыть им было бы просто нечем. Естественно, покамест робкая и во всех отношениях культурная мисс Селестина (нет, я, очевидно, слишком восхищен этим именем, чтобы так просто от него отделаться) не производила на меня впечатления девушки, способной в мгновение ока превратиться в подобного рода базарную бабенку. Однако я был знаком с ней, прямо скажем, несколько минут, и – кто мог бы сказать наверняка, как человек, на вид самый пристойный, поведет себя в критической ситуации?
Однако самым любопытным и занятным казался мне вариант третий. Какой-нибудь, к примеру, Перси, при всей его недалекости сохранивший в себе какое-то искаженное подобие аристократического достоинства, тут непременно выставил бы вперед правую ножку и с пафосным эпатажем отчеканил тираду, гордо заявляющую его право на сомнения и самостоятельный выбор, но в то же время не отказывающую мне в правоте (дабы, во имя дипломатии, не портить отношения - в лучшем духе всех политически натасканных людей). Я не рисковал сразу провести между Молли и ее отцом однозначную параллель; однако подобная связь характеров, особенно в случае настоящего разговора, могла бы сказать о многом. Например, о сходстве суждений - или даже судеб.
Через пару секунд Молли разразилась именно таким монологом; и вот когда мне действительно стало интересно.
Вспоминая опыт Персиваля Уизли (тот самый, который дураку ни за что не давали, наверное, забыть его до противного правильные родственники), я неожиданно понял, что его дерзкая надменность, нарочитая самостоятельность, независимость - и при всем этом откровенная ведо́мость на чужие заверения и марионеточная зависимость от суждений более сильных – могли бы сыграть мне на руку, будь они в той же степени выражены в характере его трепетно взрощенного дитяти. А признаки их забавной схожести были уже налицо. Что я мог сделать с этой информацией? Что ж, я мог бы убедиться, способна ли Молли на такую же карьеру перебежчика, как и ее когда-то юный папочка, и в конечном итоге – в идеале – превратить ее в своего союзника, во-первых, ради весьма полезного шпионажа, а во-вторых – просто назло ненавистной семье.
В конце концов, не в такого ли шпиона так яро старались они превратить моего внука? Что-то не верится, чтобы вся эта кампания по агитации Скорпиуса имела своей единственной целью лишь невинное спасение очередной заблудшей малфоевской души. Впрочем, он-то как раз держался долго; тогда как для Молли хватило лишь одного моего эффектного выступления.
Однако что-то я заигрался. Если я в действительности хочу получить от Молли Селестины какую-то пользу, сейчас самое время перестать развлекаться и наконец нанести первый удар. Перестав улыбаться и кивнув в знак того, что я серьезно воспринял ее слова (ты ведь этого хотела, не так ли, девочка?), я стер с лица всякое подобие насмешки и, немного прищурившись, ответствовал с легким, но практически незаметным укором в голосе:
- Вы правы, Молли, мне пришлось там очень нелегко. – Ставка была на то, чтобы вызвать ее доверие искренностью – а уж тут мне даже не пришлось кривить душой, чтобы интонации получились самые натуральные. - Азкабан как институт очень далек от совершенства, как, на самом деле, и все Министерство Магии в целом. Наше правительство очень долгое время делало вид, что все устройство мира идеально настолько, что ни в каких переменах не нуждается… Однако, если говорить начистоту, это уже давно не так. Особенно прорехи в днище нашего корабля стали заметны в свете последних событий; и сейчас настала пора их латать ценой больших перемен - ибо иначе мы все просто пойдем ко дну. И сейчас не время оценивать, взвешивать прошлое и раздумывать о послужном списке кандидатов в плотники. Время решать, умны ли мы достаточно, чтобы во имя блага отринуть предрассудки - или нет.
Что ж, если эта запутанная и сложная метафора не доставит проблем с пониманием нашей недоверчивой птичке, - возможно, я не ошибся, и она действительно стоит того, чтобы ставить на нее силки. Однако проверять это сейчас было некогда – да и незачем; ведь все стало бы ясно из нашего последующего общения. Теперь оставался только финальный аккорд. На мгновение я сделал вид, что на этой иносказательной ноте наш разговор считается оконченным и я собираюсь вежливо откланяться, дабы больше не отнимать у собеседницы ее драгоценное время, – однако уже через пару секунд я будто бы «вспомнил» о чем-то важном и снова обернулся к девушке.
- Простите старика, Молли, но я займу у Вас еще буквально пару минут. - Я снова позволил себе ласковую улыбку. – Я почувствовал себя обязанным предупредить Вас кое-о-чем. Ничего критического, просто… Вы и сами должны понимать, что современная ситуация в Министерстве может стать причиной серьезных кадровых перестановок – в том числе и в Визенгамоте. Вы ведь здесь стенографистка, верно? Маловероятно, но даже Ваш пост может оказаться предметом конкурса среди людей, приближенных к обновляемому правительству. Так вот… Мне не хотелось бы, чтобы дальновидные и проницательные люди вроде Вас, Молли, пострадали из-за этой игры престолов. Если подобная проблема возникнет… пожалуйста, не бойтесь, напишите мне: как свободный человек, сейчас я наверняка смогу оказать Вам содействие… или даже сам предоставить должность. Отправьте письмо по адресу – Дублин, Айриш Холл. Договорились?

 Отправлено: 19.12.14 20:02. Заголовок: Старик ответил на мо..

Старик ответил на мою вырвавшуюся и, как мне теперь казалось, неуместную, завуалированную под заботой колкость с такой невозмутимостью, так серьезно, что я чуть было не стушевалась и не опустила глаза, но усилием воли заставила себя держать подбородок прямо - вернее даже чуть приподнятым, поскольку, даже несмотря на ужасно неудобные каблуки, разница в росте все еще была ощутима, а моя по-детски невыдержанная, скачущая манера держаться со старшим собеседником и вовсе вынуждала меня чувствовать себя удивительно маленькой по сравнению с ним.
Дальнейшее сказанное придавало ощущение того, что все это - хорошо отрепетированный спектакль, уж больно речь походила на ту, которую я, как мне теперь казалось, хотела тогда услышать. Но ведь и правда. Откровенно признавшись Малфою и выразив сомнения насчет текущего, скомпрометировавшего себя режима, чего еще я могла ожидать? Проницательный старик просто не мог не подхватить мои слова, не постараться заверить меня, что мы на одной стороне.
Уж больно я нуждалась в этой поддержке, и вот она - тут как тут. Этот факт мог бы отпугнуть меня, как ту еще трусиху, но нет же: будто кролик перед немигающим, гипнотизирующим взором удава, я испугалась, но не могла ничего сделать: ни противостоять, ни сдвинуться с места. Да и хотела ли? Слова мистера Малфоя не были льстивыми, но, тем не менее, будто бы подчеркивали мою значимость, звучали как одобрение, как... предложение сотрудничества?
Сбитая с толку, я чуть не упустила того момента, когда разговор наш можно было уже считать завершенным (и вздохнула бы с облегчением), но вдруг Люциус будто бы о чем-то вспомнил и снова обратился ко мне.
И это уже не выглядело как предложение. Это оно и было, в самой прямой форме.
Подозреваю, забавно я смотрелась. Как и всегда, впрочем, когда затаю дыхание, а глаза занимают пол-лица.
Что это? Обещание? Что все изменится? Что я могу рассчитывать на поддержку? Быть может, даже на что-то повлиять?
Должна ли я верить словам оправданного заключенного?
Не так быстро, милая. Попридержи коней. А то что-то воображение сильно разыгралось.
Вздрогнув, я "отвисла" и мгновенно натянуло на лицо дежурную, вежливую и чуть растерянную улыбку.
- Спасибо за предложение, мистер Малфой, - отвечаю я, ни на миг не стирая этой придурочной улыбки, словно говоря сквозь нее.
Ни да, ни нет, правда же? Поживем-увидим, а пока есть время разобраться, что к чему и кому стоит верить.
- Всего доброго, - продолжаю. - Ну, еще увидимся?
О, вот уж в чем абсолютно точно можно не сомневаться.